Караван историй                                          LOVE STORY                                                                                         октябрь 2005 №10(88)    

  Денис Матросов: На тот момент мне было двадцать девять лет, за плечами безумная любовь к одной женщине, с которой я прожил почти восемь лет и которую никак не мог забыть, хотя и пытался заглушить романами и  сомнительными знакомствами. Жизнь основательно побила меня, я знал не понаслышке, что значит, когда тебя предает близкий человек. Познал и испытал на себе  все «прелести» театрального закулисья. Ведь в детстве и в юности мы все максималисты и нам кажется, что все в этой жизни будет хорошо.

Надо сказать, что по природе своей я – натура очень влюбчивая. И даже в детстве «влюблялся» очень ответственно: если мне нравилась девочка (а первый раз это случилось со мной, когда мне было лет шесть, я тогда занимался фигурным катанием), то я готов был носиться по раздевалке, размахивая трениками, чехлами от коньков и кричать «Я тебя люблю». В школе моей симпатией стала замечательная девчонка с веснушками, благодаря которой подружился с одним мальчиком Пашкой. Мы оба «любили» Наталью и это нас объединяло. Если мы шли к ней на день рождения, то шли с Пашкой вместе, подарки выбирали тоже вместе.

Однажды утром просыпаюсь, подхожу к зеркалу и вдруг обнаруживаю у себя на лице веснушки. Счастливее меня тогда человека не было. «У меня такие же веснушки как у Наташки», - радостно оглашал я всю квартиру криком. Смешные мы были. Наташку я не видел очень давно и, хотя живем в одном районе, как-то не встречались. А  Пашка Белорусский, тот самый, с которым мы вместе любили Наталью вырос в профессора математики Калифорнийского университета в Лос- Анджелесе и добился фантастических успехов. Мы с ним не виделись двенадцать лет, но постоянно переписывались по электронке. Два года назад он вернулся в Москву и мы продолжаем общаться как будто он никуда не уезжал.

- А ты с детства хотел пойти в актеры?

-В том то все и дело, что нет.  Родственники были категорически против моего «актерства». «Поступай в Плехановский, - говорили они мне – там у нас блат и мы все сделаем. Будешь экономистом, менеджером». Учась в общеобразовательной школе, я с отличием закончил школу менеджеров. Более того, разработал инженерное приспособление для стрельбы снежками, и главное – схему его продажи! А параллельно ходил на подготовительные курсы школы- студии МХАТ. Однажды увидел в газете объявление о наборе и решил рискнуть.

 Когда я сделал вид, будто не понимаю, что от меня хочет Авангард Леонтьев, он сказал: «Я с тобой работать не могу, у нас не сложилось»

Правда, сдается мне, что это моя мама специально газетку на видно место положила, чтобы я обратил внимание. Она одна из всех не была против моего «актерства». Чем-то зацепила меня эта профессия. Когда я учился в восьмом классе, к нам в школу пришли от Олега Павловича Табакова, чтобы нас прослушать. Табаков тогда хотел с детьми начать заниматься. Я прошел первый тур, второй, третий. Но у Табакова изменились планы, а в моей голове это засело. Как засело в голове и у учительницы по литературе. Она мне сказала: «Денис, ты вроде хорошо читаешь, иди на конкурс чтецов» Я пошел на конкурс чтецов: первое место в школе, первое место в районе, а когда я занял первое место в городе – ага, думаю, значит, у меня что-то есть. И  поступил в школу- студию МХАТ. Но…проучился в ней всего лишь год.

- Почему? Оказался профнепригоден?

- У меня как - то сразу же не сложились отношения с художественным руководителем курса Авангардом Николаевичем Леонтьевым. Он замечательный актер и педагог, но мы с ним  совсем не поняли друг друга ни в профессии, ни в жизни. После того, как я сделал вид, что не понимаю, что, собственно он от меня хочет, Авангард Николаевич мне сказал: «Денис! Я с тобой работать не могу, у нас с тобой не сложилось».

- А что он от тебя хотел?

- Как бы это помягче сказать…Физиономия – то у меня «сладенькая»…К сожалению, подобное в театральном мире случается сплошь и рядом. В общем, я вынужден был уйти. Перевелся в Щепкинское училище, правда, с потерей одного года. Совершенно случайно встретился в коридоре с одним человеком, это был Николай Алексеевич Верещенко, а поскольку я его в лицо не знал, то и спросил, а где бы мне Верещенко найти. «Это я», - сказал он. Я объяснил ситуацию. «Ну, пойдем, почитаешь». Послушал он меня и говорит: «Пиши заявление, приноси документы, встретимся в сентябре».

На четвертом курсе у меня закрутился роман, продолжавшийся целый год. А потом... я девушку предал. И жестоко поплатился за это

В Щепке объектом моей страсти стала однокурсница. Я в прямом смысле слова сох по ней, причем до такой степени, что ни пить, ни есть, ни спать не мог. Все началось с того, что первого сентября, хромая (у меня жутко болела нога) я пришел на занятия в училище. Никого из своих сокурсников не знал и чувствовал себя очень одиноким. И вдруг ко мне подошла Лена и предложила свою помощь. У меня сразу такой бальзам пролился на душу – хоть кто-то меня заметил! Я ходил за ней повсюду хвостиком. Лена, чтобы иметь какой-то приработок к стипендии устроилась на работу – до занятий убирала улицу перед училищем. Я пошел работать туда же. Убирал и за нее, и за себя. Об этом знал весь курс и буквально умирал со смеху – Матросов ходит с лопатой и сохнет от любви.

- А неплатонических романов так и не было?

Однажды, со мной (я учился тогда в школе-студии МХАТа) чуть было не произошла классическая ситуация, когда без меня меня же хотели женить. Наталья, в которую я был влюблен в школе, познакомила меня со своей подружкой Ирой. И ее родители, не спрашивая нашего согласия, решили нас поженить. Свадьба обсуждалась на полном серьезе, причем уже на уровне какого фасона пошить платье, и в каком ресторане гулять. Но весь первый курс я пропадал в институте – с утра и чуть ли не до следующего утра. Ира видела меня урывками, и от скуки взяла абонемент в бассейн. И там встретила свою любовь.

 На четвертом курсе в Щепке у меня закрутился очень серьезный роман с Машей Костиной – она училась на два курса младше меня. Помню, что после выпускного вечера она тащила меня на себе в самом прямом смысле слова. Праздник удался, Машина мама уехала на дачу и квартира была свободна. На протяжении целого года мы безумно любили друг друга. А потом…я ее предал.  И жестоко поплатился за свое предательство.

Но обо всем по порядку.

После окончания училища имени Щепкина, я вместе с другими ребятами ходил показываться в театры. Во время показов вместо того, чтобы читать приготовленный отрывок, просто объявлял. Объявлял до тех самых пор, пока в театре Российской Армии меня не спросили: «Молодой человек, а что вы тут все время объявляете, у вас есть что-то почитать». И я им читаю стихотворение. «Как ваша фамилия?», - спрашивают меня народные артисты. «Матросов» – говорю. «О, замечательно. Майоров у нас был, Солдатова есть, Матросова еще не было. Мы вам позвоним».

 Позвонили и взяли сначала в знаменитую команду, где прошли службу многие известные актеры. В это время в театре полным ходом шли репетиции мюзикла Геннадия Гладкова «На бойком месте». Буквально на третий же день ко мне подбегает второй режиссер, а спектакль ставил Леонид Хейфец, и говорит: «Слушай, Денис. История такая: через полтора часа приезжает на прогон сам Гладков, тебе нужно сыграть роль Гришки. Вот тебе текст, а танец ты сейчас разучишь. Сможешь?» «Смогу», - не моргнув глазом, сказал я. И через полтора часа ввелся на одну из центральных ролей. После прогона Хейфец вдруг сказал: «Хочу, чтобы вы все поаплодировали артисту Денису Матросову, который только что на ваших глазах совершил матросовский подвиг – в прямом смысле слова бросился грудью на амбразуру: за полтора часа ввелся в спектакль». И все народные артисты встают и мне аплодируют. После чего Хейфец говорит: «Сразу хочу сообщить, что как только отслужишь в команде, возьму тебя в театр». И посыпались на меня роли. Правда радовался я недолго…В этом спектакле главную роль играла одна актриса: красивая, с большими грустными глазами, прима…Мы выходили с ней на одну сцену, перемигивались, даже что-то вроде легкого романчика у нас с ней намечалось (как же в театре да без романов!). А потом у меня словно крышу снесло, и я опять влюбился. Причем до такой степени, что после гастролей театра к Машке своей больше не вернулся. Более того, о своем решении расстаться с ней я намеревался сообщить по телефону. Произошло это все ужасно. Я уже набрал номер, как актриса буквально вырвала у меня из рук трубку: и от нее, а не от меня Маша узнала о том, что я больше к ней не вернусь.

И вот что происходит дальше: как только Маша положила трубку, у нее в квартире прорвало трубу, и она заливает три нижних этажа. А я на следующий же день попадаю в чудовищную аварию. Мой автомобиль буквально протаранила машина скорой помощи, которая выехала на встречную полосу без мигалки. Машина принадлежала гематологическому центру, который возглавлял Андрей Воробьев – на тот момент один из лечащих врачей Бориса Николаевича Ельцина. Актрису – она и моя мама были  на тот момент в машине – увозят в больницу с подозрением на перелом черепа, у мамы порезаны осколками стекол ноги, у меня разбито плечо. Забегая вперед, скажу, что потом я очень долго судился с Воробьевым – ведь машина принадлежала центру, который он возглавлял. Судебные заседания постоянно откладывались, началась подтасовка фактов и документов. Виновники отказывались от всего, более того, начали меня запугивать. По своей наивности я полагал, что Воробьев другой, во всем виноваты его замы, не может он быть плохим, ведь он спасает столько жизней. Приехал к нему на встречу, но она ничего не дала. Это не человек, а кремень. Я до сих пор благодарен следователям, которые все-таки довели дело до конца. Правда удалось это сделать только после того, как Воробьев перестал был лечащим врачом Ельцина. На судебные разбирательства ушло ровно два года.

- Не мелькнула мысль в голове, что это знак?

- Это я сейчас понимаю, а тогда... Когда актриса попала в больницу (диагноз, слава Богу не подтвердился), мы с моей мамой решили, что нельзя ее одну в больнице оставлять. Не по-человечески это. Ведь родители ее тогда жили в Севастополе, а сама она обитала в комнатке, которую ей выделили в помещении театра. Ухаживать за ней было некому.  В общем, как только ее выписали из больницы, мы стали жить вместе в моей трехкомнатной «хрущобе», где помимо нас жила моя мама, сестра с мужем и двумя детьми и собака – мой любимый доберман. Только вроде все наладилось, как умирает собака. Тогда мне показалось, что неприятности не кончаться никогда, что во всем виноват я – Маша меня сильно любила, а я с ней вот так обошелся. Она мне очень долго звонила: «Как ты мог допустить, чтобы она вырвала у тебя трубку, ты должен был нажать на рычаг» Я же на тот момент находился в шоке.

Это была сумасшедшая любовь, от которой  я в прямом смысле слова потерял голову. И не замечал тех вещей, которые были очевидны. Она была в театре королевой, играла практически все главные роли, ее любил главный режиссер театра Борис Морозов – как, это уже одним им известно, но, похоже, что любил. И не только как талантливую актрису. Он тоже приложил руку к тому, чтобы мы расстались.

В этот период со мной происходили истории, в которые может попасть только влюбленный дурак.

У нас только-только зарождался роман, мы уехали на гастроли и нас поселили в одном номере. У моей любимой женщины день рождения. Сидим, гуляем. И вдруг она приходит совершенно в шоковом состоянии «Денис, ты представляешь, мне сейчас генерал- майор Якимов (а это начальник театра – в военном театре он царь и Бог) деньги дал. У нас же сейчас с финансами туго, вот он и дал мне сто долларов. Правда сказал, чтобы я к нему вечером в номер пришла». Сейчас я понимаю, что ту ситуацию она должна была сама разруливать. А вдруг он действительно захотел нам помочь. Но в тот момент меня переклинило. Я вообще-то человек вспыльчивый. И как Дон Кихот потопал бороться с ветряными мельницами. Правда, у меня хватило ума зайти к актерам старшего поколения, с которыми дружил и все им рассказать. Чуть позже они мне скажут, что, скорее всего моя любимая женщина уже побывала в номере у начальника театра. Ведь просто так он деньги не дает. А тогда...Никто из них меня не остановил. И я пошел в номер к Якимову. Как только он открыл дверь, я швырнул ему деньги. Завязалась драка, во время которой он кричал, что просто хотел помочь, что сейчас вызовет милицию…. Естественно, что после этого он меня возненавидел. Слава Богу, что я уже не служил в команде, а работал актером, иначе я бы не только вылетел из театра, но он укатал бы меня так, что, Чечня раем показалась. Потом мне сказали, что он меня зауважал. Сейчас как ни странно, у нас с ним нормальные отношения – правда, я уже не работаю в этом театре да и делить нам больше нечего. Тогда же я почувствовал себя настоящим героем – Дон Кихот, вступившийся за честь своей Дульсинеи. А потом и в театре все пошло наперекосяк. На смену Леониду Хейфецу пришел Борис Морозов, он только обещал мне роли, я исправно сидел на репетициях, но на сцену не выходил. Что я там делал на протяжении семи лет – не знаю. Играл в одном детском спектакле и был занят только в постановках Александра Бурдонского да и то, до тех пор, пока с ним не повздорил.

- В театральном мире внук Иосифа Виссарионовича Сталина славится тем, что питает слабость к красивым молодым людям.

- Кому нравится – ради Бога. Я почему-то очень верил Борису Морозову, даже, несмотря на то, что моя работа при нем в театре была весьма условной. Более того, сидя на репетициях, постоянно ловил на себе насмешливый взгляд главного режиссера и его ухмылки, которые к моему творчеству вряд ли имели какое-то отношение. Не могу сказать, что мне это нравилось. Но я терпел. Потому что любил свою актрису. Ухмылки означали, что она-то – ведущая актриса, играет главные роли, пользуется расположением самого Морозова, а рядом с ней какой-то актер, который к тому же еще и деньги зарабатывать не умеет.

А я в то время действительно жил одним театром, но в нем, как известно, больших денег не заработаешь. Три года назад, когда я ушел из театра, оклад мой был равен 40 долларам в месяц. Понимаю, что в это невозможно поверить, но это так. До поры до времени у меня была возможность жить только театром – моя мама хорошо зарабатывала и очень здорово помогала и мне и моей сестре. Когда мама ушла на пенсию, финансовая помощь, естественно, прекратилась. Поняв, что в театре мне ловить нечего, я начал активно искать подработку. И устроился на телевидение. Вел программу «6 соток», обозревал в утренней программе прессу, был ведущим фестиваля «Теле-Граф».

А потом я попал в больницу. У меня была очень тяжелая операция на лице. Моя любимая женщина все это время была со мной, сидела около меня и днем, и ночью. И в один из дней она вдруг сообщает, что беременна. Ребенок от любимого человека – счастье. А уж когда мы узнали, что будет двойня – счастье в квадрате. Хотя поначалу мы растерялись от этой информации. Где жить, на что жить...Но, молодость – великая вещь, о трудностях мало задумываешься, решаешь по мере их поступления.

Роды были очень трудными, она  три дня лежала в реанимации – врачи боролись за ее жизнь и спасали второго ребенка. В итоге на свет появились два пацана весом по три килограмма каждый!

Пока она была в родильном доме, я пытался в квартире, которая напоминала скорее общежитие, сделать хоть какой-то минимальный ремонт. В этот же период мы стали чудовищно ссориться, возникли недомолвки, разногласия. Я с себя вины не снимаю –  не смог заработать нужного количества денег, чтобы снять квартиру, не смог убедить любимую женщину в том, что все будет хорошо. В довершении всего узнаю, что из родильного дома вместе с детьми она едет не к нам в квартиру, а в театр, в свою комнату. На этом настаивает приехавшая ее мама. Она уверяет, что так гораздо быстрее разрешится вопрос с квартирой. Происходят стычки на уровне наших мам – их ни в чем обвинить нельзя, ведь каждая встала на защиту своего ребенка!

Мы с актрисой на тот момент имели на руках ходатайственные письма и за подписью тогдашнего министра обороны, и за подписью Виктора Черномырдина. От театра ходатайствовать за нас по кабинетам ходили Нина Афанасьевна Сазонова (Царствие ей небесное) и Владимир Михайлович Зельдин. Но...то сняли Министра обороны, то Виктора Черномырдина...Замкнутый круг.

Я был категорически против того, чтобы детей везти в театр. Узнав, что Морозов дал разрешение, иду к нему: «Борис Афанасьевич! Как же так? Вы разрешили привезти в театр новорожденных?» «Ну и что? Мне сказали, что матери с детьми негде жить». «Есть где», - отвечаю. «Вы что, там все с ума посходили!» В итоге Морозов понял ситуацию и отменил свое разрешение. Это стало последней каплей в наших и без того натянутых отношениях. «Ты все испортил, - упрекала меня актриса. – Теперь нам действительно негде будет жить». Регистрировать детей, она ушла без меня. Мы были двумя идиотами, которые ни в чем не хотели уступать друг другу, каждый был со своими амбициями и до последнего стоял на своем. В итоге пострадали дети. При  живом отце в свидетельстве о рождении в соответствующей графе был поставлен прочерк. Наверное, от полной безысходности, она хотела сделать как лучше, поэтому и стала матерью – одиночкой. Но ведь все можно было решить иначе. На следующее утро из театра на машине приехали ребята, которые нас прекрасно знали. Им было велено силой увезти детей. Я не сдержался и практически сцепился вручную с ее мамой. Напоследок мне было сказано, что я к детям не имею никакого отношения, потому что рождены они от другого человека. Через какое-то время детей увезли в другой город и воспитывали их бабушка с дедушкой.

Для кого-то в театре, я наверняка выглядел подлецом – бросил женщину с двумя детьми на произвол судьбы.

Я пытался по горячим следам наладить отношения. К тому моменту ушел на разовые спектакли, начал работать ведущим на радиостанции «Спорт FM». Зарабатывал достаточно: мог содержать и жену, и детей. Предложил сделать анализ ДНК, она не согласилась. Но, независимо от этого я посылал детям деньги, оставлял их для актрисы на служебном входе театра. Но пацанов по-прежнему не привозили в Москву, они жили у бабушки с дедушкой. Когда ребятам исполнился год, я приехал к ним в другой город. Стою, как дурак, около дома с двумя маленькими тортиками, которые моя сестра специально испекла для них. А меня не только на порог не пустили, но ее отец чуть не прибил меня. Как выяснилось, родители даже и не знали о том, что я помогаю детям. Мне стоило больших трудов объяснить все, как есть.

Сегодня, насколько я знаю, она живет с мужчиной, которого дети называют папой, два года назад она получила квартиру, большую помощь ей в этом оказал Владимир Михайлович Зельдин, за что ему огромное спасибо. А вот карьера, которую она так стремилась сделать, у нее не сложилась. Она по - прежнему работает в театре, но уже ничего не играет. Борис Афанасьевич потерял к ней интерес, видимо у него исчез охотничий азарт. Мне она сказала, чтобы я больше никогда не появлялся в ее жизни. Но несколько встреч все-таки было. Мы настолько отвратительно расстались, что до сих пор не можем нормально общаться. А ведь вместе прожили почти восемь лет. И до сих пор я не знаю, мои это дети или нет. Хотя, теперь уже это и неважно.

Боль от разрыва была столь чудовищной, что я пустился во все тяжкие. Знакомился с девчонками лишь бы для того, чтобы познакомиться. И в реальном мире и в виртуальном. Впал в жуткую депрессию – сидел дома, тупо глядя в экран монитора. Чтобы забыть свою любовь, начинал вспоминать все самое отвратительное, что было, специально культивировал в себе отрицательные эмоции. Мне нужен был клин, и им оказалась замечательная девчонка, которая честно на протяжении длительного времени вытаскивала меня из транса. Я метался между ней и актрисой, говорил, что не могу быть с тобой, сколько нервов я попортил: ведь бегал к актрисе, лишь бы быть рядом с ней… Не знаю, чтобы со мной могло бы произойти, если бы в один теперь уже прекрасный день на съемочной площадке сериала «Две судьбы» не обратил бы внимание на молодую актрису, которая в перерывах между дублями, не переставая, курила, одну за другой сигареты.

Мария Куликова: Денис предложил отвезти меня домой, а по дороге мы решили перекусить в кафе. И вот там Денис и рассказал мне всю эту историю, которая настолько меня потрясла, что мои личные переживания показались мне какими-то несерьезными, что ли. Хотя к тому моменту я успела пережить и измену, и предательство. Да и сама смогла предать близкого мне человека, который и по сей день остается моей болью.

- Ты тоже, как и Денис, влюбчивая натура?

- В отличии от Дениса, я не бегала по раздевалке с криками «Я тебя люблю». А вот истерики по поводу того, что мальчика, который мне очень нравился, не ставили со мной в пару, устраивала. Это было в детском садике. Мою маму даже вызывали с работы. Потому что никто не мог меня успокоить. Как сейчас помню, что того мальчика звали Дима Мельников.

Первая любовь у меня случилась в десятом классе. Она была яркой, сильной, но платонической. Я была очень зажатым человеком – нервничала, боялась своего чувства. Мне так хотелось, чтобы моя любовь меня поцеловал, но не могла же я ему сказать об этом. Мы просто встречались. Однажды, он приехал поздравить меня с днем рождения. Я настолько боялась его прихода, что ушла на улицу. Думаю, сейчас немного погуляю, а потом приду домой и, как ни в чем не бывало, произнесу: «А ты уже здесь». В итоге на улице я проторчала целый час, никак не могла собраться с силами, чтобы пойти домой. А он сидел и ждал меня.

Пару лет назад я пыталась найти этого человека, не в смысле встретиться с ним, а просто узнать где он, чем занимается. Оказывается, сегодня он – мастер спорта по самбо в супертяжелом весе. Довольно известный в своих кругах спортсмен.

Настоящая любовь у меня случилась на втором курсе в институте. Все дело в том, что после школы я должна была поступить в МГУ на юрфак. Актерская профессия в нашей семье не котировалась и меня с моими намерениями стать актрисой, всерьез никто не воспринимал. «Вот, - говорил мне папа, - Мэрилин Монро типичная артистка. У нее формы и все остальное. А ты? Пигалица!» Я особо не обижалась и готовилась поступать в МГУ – каждый день после школы я ехала в университет и тупо занималась юриспруденцией. Скукотища жуткая. Летом, ничего не кому не сказав, стала поступать сразу во все театральные училища и буквально чудом поступила в театральное училище имени Щукина. У меня создалось впечатление, что взяли меня исключительно для балласта: ну должен же кто-то вылететь после первого курса. Особой трагедии в семье не было – все-таки театральное училище имени Щукина – серьезный вуз, так рассудили мои родители. А это значит, что знания я получу в любом случае. МГУ я забыла как страшный сон и первый год впахивала по полной программе, я же чувствовала, что мои однокурсники были сильнее меня.

Очень четко помню тот момент, когда у меня впервые екнуло сердце. Мы сидели на полу перед аудиторией и ждали начало занятий по актерскому мастерству. И вдруг один из моих однокурсников говорит: «Эх, сейчас бы взять бутылку хорошего вина, взять Куликову и махнуть куда-нибудь на дачу вместо это мастерства». Мне показалось, что более романтической фразы я в своей жизни не слышала. И стала повнимательнее приглядываться к автору этих слов. Доприглядывалась я до того, что того, что мы с ним прожили вместе несколько лет. Филипп Григорьян – талантливый актер и потрясающий художник, сын знаменитого режиссера Феликса Григорьяна и актрисы театра Калягина Татьяны Владимировой очень красиво за мной ухаживал. Поначалу у нас был просто роман – мы встречались, после занятий ездили к нему на дачу (она находится недалеко от Архангельского), а через какое-то время стали жить вместе. Сначала жили в квартире его мамы – она у него замечательный человек. Мы с ней были как две подружки, запросто могли болтать друг с другом, обменивались шмотками. Чтобы между нами с Филей не произошло, его мама всегда была на моей стороне и пусть в шутку, но контролировала ситуацию. Она прекрасно понимала, что мне, как человеку, который живет на чужой территории поддержка более нужна, чем Филу: ведь он прекрасно знает, что мама его и так любит. В то время наша жизнь напоминала мне фейерверк – настолько весело и интересно мы жили.

Когда она поняла, что у нас не просто студенческая любовь, а мы уже молодая семья, она сделала так, что очень скоро мы стали обладателями замечательной двухкомнатной квартиры недалеко от станции метро «Беляево». Я была настолько влюблена в Фила, что уже готова была родить от него ребенка. После окончания училища меня приняли в театр Сатиры, а Фил, хотя его тоже приглашали в Сатиру, выбрал Вахтанговский театр, сказав, что нам лучше работать в разных театрах. Многие друзья предрекали наш разрыв – в институте вас много связывало, говорили они – вы были в одной упряжке, и проблемы у вас были одинаковые. Но мы протянули еще очень долгое время…

Филипп – натура творческая и свободолюбивая, это не типичный мужчина, который будет впахивать ради семьи, он часто не ночевал дома, у него было какое-то огромное количество друзей. Я его жутко ревновала, очень страдала от его свободного образа жизни, даже пыталась его переделать, а потом поняла, что в этом есть свои плюсы. Мне казалось, что мы абсолютно доверяем друг другу. А потом выяснилось, что он ведет более чем свободный образ жизни.

 Сейчас я могу спокойно об этом говорить – прошло уже достаточно времени, а тогда…Даже не знаю, как я все смогла пережить. Более того, с того момента моя жизнь стала складывать по-другому.

У Фила  был хороший CD – плеер, я о таком и не мечтала. Плеер лежал у него в особенной сумке, которую он постоянно носил с собой. Помимо плеера там были рисунки Фила и еще много чего. В один прекрасный день он забыл ее дома. Собираясь на спектакль, подумала, что настал мой звездный час и наконец-то я по дороге в театр послушаю хорошую музыку. Залезла в сумку и увидела исписанные листы. Зная, что нельзя читать чужие письма и бумаги, я не смогла себя пересилить. Исписанные листки оказались чуть ли не романом в письмах. У Фили была другая женщина. Спектакль «Идеальный муж» я в этот день отыграла просто чудом. От слез у меня постоянно отклеивались ресницы. Филипп был моим первым мужчиной в жизни, более того – первым мужчиной, с которым я поцеловалась. То, что я тогда пережила можно было сравнить с шоком. Помню, что после спектакля я не знала, как мне идти домой. Позвонила подруге, мы с ней встретились в центре и начали по улице наматывать круги. Рыдая, я рассказала ей обо всем. Мы прогуляли до двух часов ночи, но так и не решили, что же теперь делать. Как себя вести в данной ситуации. Единственное, что я понимала – нужно рвать окончательно и бесповоротно. Только вот как это сделать?

Приехала домой. Он сидит, как ни в чем не бывало, ужинает. Меня начинает трясти. Умом я понимаю, что надо как-то начать разговор. Но как? А поскольку я максималистка, то все сразу и выложила: так и так, говорю, я все прочитала, теперь я все знаю. Внешне я говорила очень спокойно, но сердце мое в этот момент готово было выпрыгнуть из груди.

Филя спокойно мне так отвечает: «А ты знаешь, что читать чужие письма нехорошо». «Ты ничего мне больше не хочешь сказать», - спрашиваю его. «Я не буду оправдываться. В данной ситуации это глупо». И тогда я дала ему пощечину. На что Фил очень спокойно заметил: «А ты не можешь дать по другой щеке, для симметрии». Я залепила вторую пощечину – для симметрии. Он ушел в другую комнату и стал якобы читать книгу. Я в это время стала с бешенной скоростью собирать свои вещи. Машины у меня тогда еще не было, с утра я должна была бать на репетиции в театре и все тюки я сложила в углу, рядом с входной дверью. Утром  уехала на репетицию спектакля «Секретарши». В какой-то момент режиссер Юрий Васильев сказал мне что-то вроде: «Машенька! Мне кажется, что это неточно». Этого было достаточно для того, чтобы разрыдаться. Мне показалось, что ничего обиднее и страшнее этой фразы я в своей жизни не слышала. Репетиция остановилась. Меня начали все успокаивать. Васильев сам испугался.

Моя подруга нашла человека, который согласился перевезти мои вещи. К маме я ехать не хотела, думая, что это будет для нее большим ударом. Подруг тоже нагружать не хотела, у всех своих проблем достаточно. На свой страх и риск позвонила двоюродной тетке, которая последний раз видела меня, когда мне и было-то лет двенадцать: «Тетя Алла, мне какое-то время нужно где-то пожить». «Приезжай» - тут же отреагировала она. Она ни о чем не стала меня спрашивать, просто выделила самую лучшую комнату с большим балконом. Мама долгое время не знала, что я живу у тети Аллы. Она человек ненавязчивый и лишний раз мне сама никогда не звонила. Я всегда звонила ей сама. Расставшись с Филом, продолжала жить по этому же сценарию. Приходя из театра, набирала номер мамы и говорила, что у меня все в порядке.

Прошел месяц. Однажды позвонил Филипп и сказал, что нас приглашает наш педагог Евгений Владимирович Князев во Дворец съездов на балет «Ромео и Джульетта». «Что тебе трудно? Приедешь, посмотришь балет. Никто не знает, что мы расстались»

Мне тоже очень хотелось увидеть Филиппа, я очень скучала по нему, и физически чувствовала потребность просто увидеть его – ведь мы столько лет были вместе и тут вдруг раз – и резко прервали всяческое общение. Я собиралась начать новую жизнь и всегда бросала трубку, как только на том конце провода слышала голос Фили. Думала, вот сейчас похудею, начну сниматься в кино, стану известной, и тогда он узнает, что я супер. Была у меня такая истерия: хотела доказать Филу, что я лучше. В общем, посмотрели мы балет, потом, не торопясь, дошли до метро. Я и заметить не успела, как мы уже оказались у подъезда дома тети Аллы. И вдруг он мне сказал: «Ты сейчас можешь думать, что угодно, но ты та самая женщина, от которой я хотел бы иметь детей». Эта фраза прозвучала первый раз из его уст. И я поняла что пропала с потрохами. Подсознание мне подсказывало, что нельзя начинать все заново, ни к чему хорошему эта затея не приведет. Но чувства затмили разум. На утро я, конечно же, пожалела, что поехала к нему. Мы снова начали встречаться, правда, вещи я больше к нему не перевозила. А потом неожиданно умирает тетя Алла. Приехавшие к ней близкие родственники, обнаруживают мои вещи и звонят маме. Пришлось маме во всем признаться. Она сказала, что вещи нужно срочно забрать, иначе родственники меня могут неправильно понять. Приехали мы вместе с Филей, перевезли вещи в Беляево и начали вновь жить вместе. Но, через какое-то время я поняла, что тот роман был у него не единственным.

Филя говорил, что все это ерунда, что главное – наши с ним отношения, но я настолько себя изводила, что однажды нашла ту злополучную переписку, притащила в театр и мы вместе со Светой Антоновой подпалили ее в урне в нашей гримерной. Чуть пожар не случился – урна упала, загорелся ковер…

Однажды на какой-то вечеринке я встретила Лешу Ильина – он тоже закончил Щукинское училище и формально мы были знакомы. Так случилось, что мы проговорили всю ночь: почему-то именно ему мне захотелось рассказать о том, что со мной происходит. Моя жизнь в норму не приходила, я ему все это рассказала, и мне показалось, что он очень искренне погрузился в мою проблему. Меня это так подкупило, что я влюбилась в него. А через какое-то время переехала жить к Лешке. Я хотела уйти от Фила, прекрасно понимая, что больше жить я с ним не могу. Ведь как я не пыталась забыть о том, что произошло, у меня ничего не получалось. Ну не могу я простить измену. Что тут поделаешь? Полгода мы с Лешей прожили в любви и согласии. Я очень нежно к нему относилась, но …первая любовь периодически давала о себе знать. Я очень скучала по Филе, металась между двух огней. С Лешкой у меня тоже не сложилось Лешка – это моя единственная боль по жизни, потому что я выступала в роли палача. Видимо он оказался тем самым клином, которым я хотела вышибить из своей памяти Фила. Лешка замечательный парень, но так получилось, что не хватило у меня терпения и мозгов, мне кажется, что можно было бы  не так кроваво разорвать наши отношения. Я разорвала их в один день. Пришла и сказала: «Все, я ухожу». Лешка не сделал мне ничего плохого и я не могла и не хотела его обманывать. А фактически  предала человека, которого любила. Он сказал мне: «У тебя будет ровно месяц на то, чтобы вернуться». И ждал ровно месяц. Потом у меня были попытки вернуться, загладить перед Лешей свою вину, но он человек принципиальный и в хорошем смысле гордый. Каждый раз, когда о Лешке вспоминаю сердце сжимается – ведь я оказалась стопроцентным подлецом.

С Филом в итоге я тоже рассталась. Хотя, когда меня утвердили в сериал «Две судьбы» - он порадовался. «А где съемки, - спросил. «В Москве» «Вот блин, июль месяц, я поеду жить на дачу» Я особо не возражала – на дачу, так на дачу. К этому времени, наши отношения уже давно сошли на нет, мы перезванивались лишь для того, чтобы просто потрепаться.

- Может быть, поговорка о том, что все, что не делается – к лучшему не так уж и чудовищна. Не расстанься Денис с актрисой, не пройди ты через измену – вы бы могли и не обратить внимание друг на друга.

-Действительно, мы встретились, пройдя определенные испытания. Буквально через два дня после нашего разговора в кафе, Денис назначил мне свидание – мы пошли в кино. А еще через два дня стали жить вместе.

Денис: В то время я работал на радио, и мне по бартеру давали билеты в кино. И я пригласил Машу в Киноцентр на Красной Пресне

Мне сказали, что это очень хорошая комедия. Она оказалась жуткой, и я готов был от стыда провалиться сквозь землю. Пригласил, называется девушку в кино, а фильм оказался не то, что ниже пояса. А даже ниже пола.

Маша: А потом Денис совершил настоящий мужской поступок – позвал меня домой к своей тетке, которая в то время жила на даче, чтобы полить цветы. «Ага, - подумала я, - все ясно». По дороге заехали в супермаркет, чтобы на ужин купить продукты. Вышли из магазина, сели в машину и вдруг Денис говорит: «Подожди секундочку. Я кое - что забыл». У меня в голове мелькнула мысль: «Боже мой, какой примитив. Везет меня на квартиру и кое - что забыл купить.» И вдруг Денис прибегает с киндер-сюрпризом в руках. «У нас в семье есть такая традиция, - говорит, - когда происходят какие-то значимые события в жизни, мы дарим друг другу киндер-сюрприз и по игрушке, которая находится внутри, предугадываем, что будет дальше». Открываю и нахожу маленький самолетик. «Это значит, что ближайший год будет связан с путешествиями». И действительно за то лето я побывала в Америке, Канаде, Африке, Сибири…Я тот самолетик храню до сих пор.

Приехали мы на  квартиру, Денис полил цветы, мы поужинали…

Денис: Спустились в машину и стали разговаривать. Болтали мы часов до пяти утра. Последнее, что я запомнил из нашего разговора, был Машин вопрос: «Ты храпишь?» и мой ответ: «Нет» и ровно через пять секунд я от усталости захрапел. Очухавшись, отвез Машу и по дороге домой впервые в своей жизни  уснул за рулем. Слава Богу, что это случилось на светофоре. Увидев красный свет, подумал – сейчас на одну секундочку глазки закрою. Проспал я на ремне безопасности часа полтора и проснулся от бесконечных сигналов, которые раздавались сзади моей машины.

Первый месяц нашей совместной жизни был самым классным – мы жили у тети Нины, в той самой квартире, куда заехали полить цветочки. Потом какое-то время мотались из дома в дом, жили то у меня, то у Маши. А потом приняли мудрое решение – осели там, где реально оказалось больше вещей. И три года жили, не расписываясь. Потому что каждый из нас до этого настолько сильно обжегся, что теперь оба мы дули на воду.

Машка первая мне сделала предложение. Мы гуляли недалеко от станции метро «Октябрьское поле» она встала на колени и сказала: «Все, Матросов! Не могу больше, женись на мне!» «Манечка, - отвечаю, - все хорошо, пойдем домой» Маня была навеселе, и, честно говоря, я такого поворота событий не ожидал. Мне нужно было каким-то образом реабилитироваться. И на ее день рождения я сделал предложение. Поехали в загс, а он закрыт. Вторая попытка была 1 апреля. В тот день застряли в пробке на Дмитровском шоссе и опять в загс не попали. На мой день рождения там оказался ремонт.

Поход в загс состоялся благодаря нашему другу актеру Роме Рябову, который, приехав к нам домой практически в ночи, сказал Машке: «Готовься». И мне: «Становись на колени, делай предложение» В четыре утра я встал перед Машей на колени: «Будь моей женой. Едем в загс!»

Утром Рома постучался к нам в комнату «Так, проснулись? Взяли паспорта и поехали». Привез он  нас с Машкой в загс, за полчаса уговорил заведующую расписать нас, придумав трогательную историю о том, что мы уезжаем на гастроли в Сибирь на целых полгода. В своих заявлениях мы точно так же и написали. «Приходите в шесть» «Не можем, - говорит Маша, - у меня уже в семь спектакль». «Сейчас можете?» «У нас нет колец» «Хорошо, через 45 минут. Внизу магазин, успеете купить?» Мы рванули в магазин, смотрим, на витрине лежат тоненькие колечки из белого золота – как раз те самые, о которых мы мечтали, но нигде не могли найти. «Это судьба», - подумали мы.

Маша: Я звоню своей приятельнице Светлане Антоновой: «Светка, что ты сейчас делаешь?» «Суп варю, - отвечает подруга. «Я через двадцать минут расписываюсь, сможешь приехать?» Светка приезжает со своим молодым человеком, артистом Олегом Долинным, и с огромным букетом роз. Нас уже вызывают в зал регистрации. Денис говорит: «Девушка подождите еще чуть-чуть, у нас нет фотографа. «Когда будете готовы, скажите» Приехал его приятель. Нас быстренько расписали, мы чисто символически выпили шампанского, Денис поймал такси и говорит: «После спектакля увидимся». Кое-как я отыграла спектакль, выхожу из театра и вижу наряженные ленточками машины, а рядом с ними Денис в смокинге с шариками и сердечками. И все наши друзья, которых Денис обзвонил за это время. Мне Денис привез шикарное платье – само его нашел, отгладил, упаковал в кофр. Но у меня уже не было сил переодеваться. Свадьба была потрясающая.  В конце торжества кто-то сказал: «Нужно бросить букет невесты». А у меня его нет. Сошлись на том, что чисто символически я брошу одну розу. Ее поймала Света Антонова. «Конечно, - запротестовали мои подруги, - она выше нас всех». Пришлось перебрасывать. Второй раз роза опять досталась Светке. Через месяц они с Олегом поженились. Сейчас их дочке уже больше годика.

В некоторых семьях есть друзья мужа, а есть подруги жены. У нас иначе. Мы всех своих друзей перезнакомили и у нас одна общая тусовка. И никаких размолвок на эту тему.

- А на другие темы случаются размолвки?

Маша: За это время мы лишь однажды очень крупно поссорились, вплоть до того, что могли расстаться навсегда. Это случилось накануне дня рождения детишек. Мы с Денисом обсуждали как бы поделикатнее передать подарки и деньги, чтобы они дошли до детей. У актрисы жесткий характер, она бы могла ничего и не взять. Мы решили отдать все, что у нас на тот момент было накоплено. Я спрашиваю Дениса, звонил он ей. Денис говорит, что пока не звонил, опасается, что она его пошлет. Пришли к тому, что подарки нужно купить в любом случае. Поехали в Детский мир, купили хорошие велосипеды, у Дениса были ими заняты руки - и тут ему на мобильный пришла SMS-ка. Денис мне говорит: «Это, скорее всего мама, ответь ей, что мы скоро будем дома». Я беру телефон, чтобы ответить и вижу следующий текст: «Если ничего не изменилось, то как и договорились, завтра на Севастопольской в 17.45…» И я поняла, что Денис уже созвонился с этой женщиной, они обо всем договорились, но мне он об этом ничего не сказал.

Денис: В том то все и дело, что актриса меня сначала действительно послала, и мы ни о чем не успели договориться, и я Маше естественно не стал говорить об этом. Результатов - то нет.

Маша: Это было очень глупо, потому что мы оба окунулись в данную проблему. Мне было очень нелегко в подобной ситуации – какая-то женщина, дети, недомолвки. Я развернулась со словами: «До свидания» и ушла. Через день Денис приехал ко мне в театр, я не хотела с ним разговаривать – настолько мне было больно и обидно. Он рассказал, что встретился с ней, отдал деньги и подарки. И увидел детей: «Ты понимаешь, надо что-то делать, они на пятидневке, как мне им помочь». Его крик души отрезвил меня, и мы помирились.

Денис: Был в нашей с Машей жизни еще один очень сложный момент. Для лечения детей срочно понадобились деньги. Актриса обратилась за помощью ко мне. Причем обращение ее выглядело более, чем странно: я согласна, чтобы ты им помогал, но давай для ребят ты будешь либо просто дядей, либо соседом, папа у них есть. У меня в этот момент денег не было, но я пообещал, что обязательно что-нибудь но придумаю. Так сложились обстоятельства, что нас с Машей обокрали – унесли из дома все деньги, которые мы собирали на квартиру. Моя мама лежала в больнице после тяжелейшей операции, Машин отец находился в реанимации. И я, закрутившись, не перезвонил в то время, когда обещал. Через неделю, набираю ее номер: «Я нашел деньги». «Ты опоздал», - слышу в ответ. – Нам уже ничего не надо. Если ты еще раз объявишься, вызовем милицию, и все будем решать очень жестко. У меня есть человек, который любит меня и детей. А ты в нашу жизнь не вмешивайся»

Мне очень жаль, что та история закончилась столь печально, и иногда завидую Машке, которая может запросто позвонить Филу и пообщаться с ним. Но что поделаешь?

Теперь мы вместе с Машей. Нас очень многое объединяет, поэтому мы все делаем вместе: живем, работаем, отдыхаем. А что еще нужно для полного счастья?